Неофициальный сайт

Работа Рындина в «Молодой гвардии» завершала рассматриваемый ряд сценических опытов использования в спектаклях театра первой половины XX века вещественных персонажей типа полотнищ и занавесей. Но одновременно она и открывала это направление сценографических исканий в театре уже второй половины столетия, которые принесут целую серию интереснейших произведений, созданных художниками самых разных стран.

Наряду с использованием полотнищ и занавесей неизобразительного характера в качестве активно действующих вещественных персонажей спектакля, их могли вводить в спектакль и как обобщенный образ среды. В этих случаях полотнища-занавеси являли собой уже не динамически подвижные элементы сценографии, а постоянное (на протяжении всего действия существовавшее) его цветовое, фактурное окружение, выражавшее некое существенное содержание. Такое использование полотнищ-занавесей, как мы помним, берет свое начало в спектаклях 1906 года «Гедда Габлер» и «Привидения» Г. Ибсена, оформленных соответственно Н. Сапуновым и Э. Мунком, а затем «Николай Ставрогин» по Ф. Достоевскому 1913 года в интерпретации М. Добужинского. Представая в казалось бы вполне обычной для декорационного искусства роли - как изображение стен того или иного интерьера полотнища-занавеси у всех этих художников воздействовали прежде всего своим психологически насыщенным цветом и являлись выражением душевного состояния героев спектакля. Они создавали настроение сценического действия. Узнайте где купить покрасочную камеру.

В этом же направлении вел поиски и Евг. Вахтангов, когда работал в 1918 году над постановкой «Росмерсхольм» Г. Ибсена в Первой Студии МХАТ. По замыслу режиссера, спектакль должен был быть оформлен сукнами, несущими в себе глубокое психологическое содержание. «Тяжелые, мрачные и жуткие складки... писал Вахтангов в своей режиссерской экспликации. Сукна, пропитанные веками, сукна, имевшие свою жизнь и историю. В них тишина и порядок, в них строгость и стойкость, в них жестокость и непреклонность. И дедов, и прадедов, и отца Росмера видели эти сукна. Их касалась беспомощная и нежная рука Беаты»24'. И хотя реализовать этот замысел на сцене не удалось, постановочная идея Вахтангова получила живой отклик и развитие в творчестве художников театра.