Неофициальный сайт

Ермоловой в 1949 г. В той веренице российских интеллигентов, которых Горький изобразил в «Дачниках», Лобанов проницательно подметил разнообразные варианты и рефрены главного, пронизывающего пьесу мотива растерянности, страха перед неотвратимо близящимся временем мощных социальных сдвигов. В сложной полифонии спектакля эту основную тему вели на разные голоса, но друг другу словно подпевая, исполнители мужских ролей: Ф. Корчагин - Шалимов, Л. Галлис - Басов, В. Лекарев - Суслов. Мужчины, застигнутые врасплох первыми предвестиями надвигающейся бури, поначалу храбрились, потом впадали в панику и разом теряли не только интеллигентность, барственные замашки, но и мужское достоинство, и человеческий облик.

Писатель Шалимов вначале разговаривал с апломбом, несколько рисуясь почетной миссией «властителя дум». Но к концу пьесы Ф. Корчагин показывал русского литератора уже в ином свете. Шалимов теперь выглядел полинявшим, опустившим руки, вовсе позабывшим и о своих претензиях, и о своем призвании, мечтавшим об одном: стушеваться, стать тише воды, ниже травы, стать как все. Суслов Лекарева, согласно едкой и презрительной мизансцене Лобанова, в эпизоде пикника спьяну становился на четвереньки и, захлебываясь бессильной злобой, истерически визжа, произносил свой человеконенавистнический монолог. Возможно вам понадобится гофролист.

Укоризненным фоном сусловской истерике служила величавая картина леса. Художник Борис Иванович Волков (1900-1970) нарисовал могучие стволы сосен, освещенные лучами предзакатного солнца,- казалось, сама природа была возмущена человеческим бесстыдством.

Унизительное поведение мужчин оскорбляло женщин. По замыслу Лобанова, не только умная и дальновидная Мария Львовна - 3. Кириллова, но и Юлия Филипповна - О. Николаева, молодая, жизнерадостная, душевно открытая, с тоскливым отвращением следили за тем, как «теряют лицо» мужчины, как искажаются их вчера еще, казалось, вполне интеллигентные обличья, как сползают с них блеск и лоск. Режиссерская партитура «Дачников», обвиняя мужчин, защищала и возвышала женщин, которые бури не страшились, а, напротив, с нетерпением и с надеждой вдыхали ее живительный озон.